Ученые говорят, человек взрослеет к 26 годам, а до этого времени мы все – фактически подростки. Но уже есть диплом, есть направление на работу, и пора «делать первые самостоятельные шаги во взрослую жизнь».
«Сильные Новости» поговорили с жителями Гомельщины, которые после вузов и колледжей получили направление на работу – и столкнулись с необходимостью налаживать собственный быт, строить контакт со взрослыми коллегами и заявлять о себе как о специалисте.
Некоторые из историй – вполне позитивные, а некоторые наши собеседники и вспоминать не любят. А как было у вас?
«Наверное, можно было сразу отказаться от такой квартиры, но я боялась, что лучшую не дадут»
Юлия Логвин закончила Мозырский госпедуниверситет имени И.П. Шамякина в 2009 году. По распределению девушка «досталась» Наровлянскому району – и уехала отрабатывать в Наровлю учительницей.
Она вспоминает, что первые два месяца жила на съемной квартире. Потом выделили служебную.
– Это оказалась однушка без ремонта в пятиэтажке на 4-м этаже, без балкона. Была рада даже этому, – делится Юлия.
Квартира до ремонта
Говорит, еще несколько месяцев пришлось жить без горячей воды: газовая колонка – неисправна, а купить новую на зарплату не получалось. Наконец, молодая учительница собрала деньги и прибор установили. Но оказалось, что не всегда хватает напора воды для нормальной работы: «В общем, мучилась», вспоминает собеседница «Сильных Новостей».
Проблем добавляло и то, что в туалете подтекала труба – соседка снизу приходила жаловаться.
– А на ремонт туалета тоже не хватало средств, – добавляет девушка.
Впрочем, о мытарствах в служебной квартире Юлия вспоминает уже с улыбкой. Говорит, так она прожила в ней три года. Кое-какой ремонт все же удалось сделать. Например, кухню частично покрасили в нежный лавандовый цвет – получилось неожиданное сочетание с интерьером. В общем, молодой специалист постаралась навести уют для себя.
Квартира после ремонта
– Наверное, можно было сразу отказаться от такой квартиры, но я боялась, что лучшую не дадут, и согласилась. В таких вопросах хорошо бы мужчину рядом иметь, – смеется наша собеседница. Девушка уже давно замужем, но в Наровлю приехала без колечка на пальце.
Зато коллектив школы встретил новую учительницу просто замечательно. Юля говорит, что конфликтов и не припомнит – наоборот, ей много помогали старшие коллеги. Молодых специалистов тогда пришло работать примерно пять человек и ребята старались держаться вместе.
– Плюс в этой же школе у меня нашелся троюродный брат – учитель трудового обучения, положительный такой, и это добавило мне бонусов. А во второй год работы меня сделали заместителем директора школы.
Наверное, главный вывод из работы в Наровле – о том, что универ не готовит к бумажной волоките в школе… А еще к тому, что тебе придется проверять холодильник семьи ученика, оценивая содержимое. Или патрулировать ночные заведения, не сидят ли там твои ученики. Может быть, такое только в Наровле было, это я не знаю, но у нас составляли график патрулирования по пятницам и субботам. Большинство молодых специалистов сбегают сразу после отработки срока распределения, – рассуждает Юлия.
«Живу в пристройке к ФАПу – по сути, это двухкомнатная квартира с отоплением»
Станислав Седышев после учебы в Мозырском государственном медицинском колледже распределился в Калинковичский район и возглавил фельдшерско-акушерский пункт в деревне Хобное. Позже перевелся в ФАП другой деревни – Носовичи, но Хобное осталось закрепленным за молодым медиком. Он и сейчас там работает.
– На первом месте приняли с радостью. Люди давно ждали, когда к ним придет новый фельдшер, – вспоминает Стас.
Он говорит, что коллектив дружный несмотря на то, что пересекаются по работе редко – сельские медики «расквартированы» по своим деревням, но все в районном подчинении. Что касается пациентов, то это очень приятные люди, которые приходят не только на осмотр, но и просто посоветоваться – иногда не только в медицинских вопросах.
Обыденность фельдшера на селе – уколы, измерение давления и продажа лекарств. Стас говорит, это те вопросы, по которым обращаются чаще всего. Реже приходят с простудой.
В Хобном парень жил в доме, который ему сдавала одна из сельчанок.
– Это обычный кирпичный домик. Единственное, было прохладно зимой: печное отопление и деревянные окна, – говорит юноша. – Необходимость топить печь не пугала: не раз этим занимался в деревне у своей бабушки.
Парень снимал этот дом за 60 рублей в месяц. Туда привез свою мебель и технику – докупать пришлось только шкаф для одежды.
С переездом в Носовичи Станислав поселился в пристройке к ФАПу. Говорит, по сути, это как двухкомнатная квартира. Тут можно пошутить, что юноша буквально живет на работе.
И что приятно, отопление там включают тогда же, когда и на ФАПе – то есть, по режиму социальных объектов (в жилых домах это происходит при чуть более низкой температуре воздуха).
Парень продолжает работать в деревне, а на вопрос о том, какую пользу нашел в новом опыте, ответил:
– Пожалуй, самое полезное – общительность, а еще в какой-то мере умение быстро реагировать на любую ситуацию. А еще умение определять по внешнему виду состояние здоровья человека.
«Женский коллектив – не цветник, а змеиное гнездо»
33-летний гомельчанин Егор согласился рассказать о своем опыте распределения анонимно. Парень закончил исторический факультет ГГУ имени Ф. Скорины и получил направление в один из центров дополнительного образования в Гомеле.
Правда, его изначально отправляли учителем в сельскую местность под Рогачев – говорит, в вузе «считался лодырем и раздолбаем», так что хороший вариант с распределением ему не светил.
На выручку пришел товарищ, который как раз заканчивал отработку в Гомеле – он свое место «уступил» и перераспределиться у Егора получилось.
– Моя должность – педагог-организатор. Для понимания – это человек максимально широкого профиля: хороводы водить в роли Деда Мороза, выпускные проводить, писать сценарии под любой праздник, красить стены, деревья, заниматься погрузочно-разгрузочными работами, оформлять немыслимое количество абсолютно никому не нужных бумажек, короче говоря – ничего серьезного, но было два минуса, к одному из которых, как оказалось, я был не совсем готов, – перечисляет гомельчанин.
Первый – это, по его словам, «неприлично маленькая зарплата».
– Для понимания: только один раз за все эти два года моя сумма начиналась с цифры 3. И это при 40-часовой рабочей неделе с учетом всех премий и надбавок. О каких-то подъемных мне намекнули забыть сразу, такого понятия там просто не существовало. Слушайте, я все понимаю, молодой специалист, без стажа, без заслуг и выслуг, но сотка баксов в месяц?! – с негодованием говорит Егор.
А второй бедой парень назвал женский коллектив – он оказался сплошным негативом.
– По штату там числилось 74 сотрудника, и, если мне не изменяет память, из них 70 – женщины. Никакой романтики в этом нет, и шуточки про «цветник» здесь не работают. Это, скорее, змеиное гнездо. Только если рептилии хотя бы молчат, то здесь вечный бубнеж: обсуждают все и всегда, начиная от подробностей личной жизни всех и вся, и заканчивая интригами, опять же, всех против всех.
И да простят меня милые дамы, но я спустя пару – тройку месяцев уже понимал, у кого какая стадия цикла, а со мной в кабинете работали всего четыре леди. Тебе не надо быть плохим, чтобы тебя ненавидели, не надо быть хорошим, чтобы тебя любили, не надо быть профессионалом, чтобы тебя ценили, от тебя вообще ничего не зависит. Ты можешь оказаться виновным во всех смертных грехах только потому, что ты есть, а можешь, наоборот, кататься там как сыр в масле, но только потому, что ты есть. Тогда, конечно, я был юн и наивен, но это был очень классный урок: женский коллектив – зло! – Егор заканчивает рассказ бескомпромиссно.
«Появились абсолютно непонятные проблемы: например, где достать газовый баллон»
Анна тоже выпускница ГГУ имени Ф. Скорины. Девушка не хотела уезжать по распределению из дома – на момент получения диплома уже была гомельчанкой с собственной квартирой. Поэтому попробовала поискать рабочее место в Гомеле самостоятельно.
Так делали и ее однокурсники: в тот год было два выпуска – с 4-летним и с 5-летним сроком учебы, а значит, и выпускников оказалось больше, чем рабочих мест. Стало ясно, что в городе останутся не все. За полгода до окончания учебы Аня прошлась по всем гомельским школам, но везде отказали.
– В итоге я смирилась. Дождалась распределения и в последний момент взяла направление в тот район области, откуда я родом. Поскольку моя деревня находилась в 30-ти километрах от Гомеля, то мне казалось, что ничего страшного произойти не может. Я ошибалась, – вспоминает гомельчанка.
Рабочее место выделили в школе самой отдаленной деревни, о которой наша собеседница раньше не слышала. Автобусы и поезда из Гомеля туда не ходили, а автобус из райцентра курсировал от силы раз в неделю.
Как молодому специалисту Анне выделили служебное жилье, и вспоминая его, девушка даже спустя десяток лет не сдерживает эмоций.
– Когда я приехала туда впервые, у меня случилась истерика, когда я увидела свое новое жилье. Эта квартира, где не было газа, водопровода и в квартире стояла печь. Помню, как почему-то кричала, что отравлюсь здесь угарным газом. В итоге такое распределение стало для меня тяжелой ношей, поскольку помимо новых обязанностей появились абсолютно непонятные проблемы: например, где найти газовый баллон, и как доставать воду, поскольку колодец около дома заброшен. Как это – тащить воду на второй этаж?
Как оказалось, до молодой специалистки в этой квартире жила женщина-кошатница. Ее множество кошек оставили после себя стойкие запахи выделений – с этим тоже пришлось жить. Вдобавок, вспоминает Анна, по ночам к балкону взбирались школьники и стучали в окна, а потолок в дождь протекал.
На работе Аню начали «убедительно просить» сделать временную регистрацию в этом жилье – девушка отказалась наотрез, опасаясь, что тогда ей придется всю зарплату отдавать на коммунальные расходы в собственной гомельской квартире (по закону собственник жилья, в котором никто не зарегистрирован, оплачивает некоторые счета по полному тарифу – прим.ред.).
Чтобы поскорее перераспределиться, Анна поспешила заключить брак со своим парнем. А в ректорате университета ей предложили найти новое место работы в Гомеле самостоятельно.
В одном из отделов образования нашлась вакансия педагога-организатора.
– Я, будучи интровертом, согласилась даже на это, лишь бы скорее вернуться в город. Но и правда, эта работа абсолютно мне не подходила. Я каждый день плакала, мне оказалось тяжело общаться с детьми и все валилось из рук. Понятное дело, что такой сотрудник не устраивал и начальство. Его можно понять, – рассуждает Аня. – По сути я стала таким аппендиксом, от которого надо бы, но невозможно избавиться – я и сама это понимала.
Такой же грустной оказалась и зарплата. Девушка рассказывает, что за работу 6 дней в неделю она получала сумму, которая покрывала только сумму в жировках – «ни на какие хотелки не хватало».
– Я понимала, что долго так продолжаться не может, и единственным решением нашла для себя уход в декрет. Думаю, все на работе вздохнули с облегчением. Когда я уже была в декрете, мне позвонили и сказали, чтобы я забрала трудовую: меня увольняют, поскольку я сама и работала на замене декретного отпуска, а основной работник вышел. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни.
Этот трудовой опыт помог окончательно понять, что работа в образовании – не моя история. И для того, чтобы больше не вернуться в профессию, мне пришлось много учиться и осваивать новую. Полезен ли был этот опыт, сказать сложно. Но точно знаю, если бы не он, моя жизнь сложилась бы по-другому, – подытоживает гомельчанка.
«Всю зарплату пришлось отдавать на «благодарности» начальству»
Еще одна героиня нашего материала – Виктория. Она гомельчанка, но училась в БГУ на бюджете на одном из гуманитарных факультетов. Распределение ей грозило, как и многим – уехать покорять районы. Однако с такими перспективами девушка не согласилась и нашла сама себе место в Гомеле, буквально рядом с домом.
– В начале я очень радовалась, что нашла работу возле дома и мне не придется ездить в район. Из минусов – работа не совсем по специальности и… женский коллектив. Радовало, что я «трудилась» там на полставки. Зарплата оказалось мизерной, но тогда я на нее не сильно обратила внимание. Мне важно было отработать два года и заниматься тем, чем я действительно хочу», – рассказывает Виктория.
Но просто так быстро отработать не получилось. За то, что ее взяли на распределение, пришлось благодарить все начальство: каждому при приемке отнести «пакет», потом на каждый праздник и день рождения отнести «пакет», потом по окончанию работы отблагодарить тоже «пакетом». Все бы ничего, если б на эти презенты не уходила вся и без того мизерная зарплата.
– Больше всего меня раздражало количество выпитого чая за день. Вместо работы часто просмотры сериалов. Я сильно отличалась от тех, кто там работал и за это меня либо ненавидели, либо уважали. Были и те, кто в лицо улыбался, а за спиной только и обсуждал, в чем я сегодня одета. Я понимала, почему меня недолюбливают: я молодая, амбициозная, энергичная, улыбчивая и жажду жизни. Большинств женщин там – уже за сорок, недовольные жизнью, зарплатой, но не желающие ничего с этим делать. Благодаря этому опыту я поняла на всю жизнь, как я НЕ ХОЧУ жить и в каком коллективе работать, – делится своей историей Виктория.
