Когда Светлане было 5 лет, мать отвезла ее в чужой город и оставила на улице вместе с младшей сестрой. Девочки четыре дня слонялись по городу, ночевали в подъезде, и никто не обращал на них внимания. Отец малышек, забрав дочерей к себе, стал их избивать, морить голодом, держать зимой на балконе, надеясь, что они заболеют и умрут. При этом соседи на происходящее не обращали внимание. Позже Светлана пережила страшный ожог, несколько операций, школу-интернат и другие тяжелые ситуации, которых никому не пожелаешь. О равнодушии людей и о том, как не сломаться от ударов жизни и остаться человеком – гомельчанка рассказала «Сильным Новостям».
«Забирай своих ублюдков, они мне не нужны»
Светлана родилась в обычной семье, у которой, как казалось, было все, что нужно для счастья. Но на самом деле – нет.
«Отец был дальнобойщиком, кем работала мать – не знаю. Когда они поженились, то стали жить в Мозыре – у отца дома. Кроме них, там еще жили родители отца и его сестра. Но места хватало, потому что в квартире было пять комнат. Родня отца не бедствовала: все работали, занимали хорошие должности на городских предприятиях», – начинает рассказ Светлана.
Она помнит себя примерно с того момента, когда качала коляску, в которой лежала ее младшая сестра, родившаяся через два года после Светланы. Матери дома никогда не было, и никто не знал, где она находится. Еще Светлане вспоминается момент, когда она находится дома, сестра плачет, а отец, вернувшись из рейса, ищет мать, исчезнувшую неизвестно куда.
Несмотря на то, что в квартире хватало взрослых, которые могли бы заниматься детьми, делать этого никто не хотел. К девочкам относились, как к ненужным вещам. Старшую сестру решили отдать в круглосуточный сад.
«Я там жила почти все время. Меня иногда брали на несколько часов домой. Иногда я видела отца и сестру. Потом сестра куда-то исчезла. А вот матери я не видела почти никогда… Спустя какое-то время отец ушел из семьи. Мать ждала, что он вернется, но этого не произошло. Тогда мать взяла нас с сестрой, и мы поехали в Калинковичи – туда, где он жил со своей любовницей. Он, к слову, ушел к женщине, у которой было двое своих детей», – вспоминает Светлана.
Вместе с сестрой она стояла на лестничной площадке и наблюдала за тем, как ругались отец и мать. Женщина просила супруга вернуться в семью. «Забирай свой ублюдков, они мне не нужны, я не хочу их воспитывать, не хочу их растить», – эти слова матери хорошо запомнились Светлане.
Потом на лестницу вышла сожительница отца и из большой кастрюли вылила на непрошенных гостей кипяток. Благо, на детей горячая вода почти не попала: сестры стояли чуть дальше и в стороне.
В итоге мать, ничего не добившись от мужа, вернулась с дочерями в Мозырь и снова куда-то пропала. Светлану опять отправили в круглосуточный детский сад. «Я не помню, чтобы мать как-то заботилась обо мне: угощала чем-то, расчесывала, жалела. Этого всего у меня в жизни не было», – вздыхает собеседница.
Четыре дня ходили по улицам и ночевали в подъезде, но никто не обращал внимания
Через некоторое время мать объявилась, опять взяла дочерей и повезла в Калинковичи. Светлана хорошо помнит, что это было конец сентября, стояла теплая погода.
«Помню, что на вокзале в Калинковичах мать сказала мне, что сейчас поедет в магазин и купит мне шоколадных конфет. Мне было тогда 5 лет, но я уже понимала, что мать врет. Даже нисколько не сомневалась в том, что она говорит неправду. Ведь прежде мать мне никогда не покупала конфет. Я даже не знала, какой вкус у этих шоколадных конфет. И я ей говорю: “Ты же знаешь, что я не люблю шоколадные конфеты, и ты мне их не купишь”. А она отвечает, что сейчас вернется. Тогда я говорю: “Ты не вернешься уже никогда. И я это знаю”. Подъезжает автобус, мать в него садится и уезжает. А я стою и держу за руку свою трехлетнюю сестру», – воскрешает в памяти ту страшную историю Светлана.
Маленькие девочки просидели на вокзале до самого вечера. Младшая сестра проголодалась, начала плакать, звать маму. «Я ее успокаивала, а сама не знала, что делать. Мне казалось, что нужно просто сидеть и ждать. Мне хотелось верить, что мама вернется, но я понимала, что этого не произойдет, – объясняет Светлана. – Потом я сказала сестре, что нам нужно идти и искать маму. Мы встали со скамейки и отправились бродить по району. В тот момент я вспомнила дом, к которому мы шли в наш прошлый приезд в Калинковичи. Мы добрались до того дома и вошли в первый попавшийся подъезд. Самое интересное, что пока сидели на вокзале и ходили по городу, на нас никто не обращал внимание. Сестра плакала и кричала. Две маленькие девочки гуляли сами по себе, и никто не смотрел в нашу сторону, не задумывался, что происходит что-то не то».
К вечеру не очень тепло одетые девочки успели замерзнуть. В подъезде они нашли закуток, где их никто не замечал. Светлана сидела и молчала, а сестра плакала. «Я не знала, куда идти, к кому обратиться, не понимала, что делать. Но была уверена, что мама не вернется, – подчеркивает Светлана. – Иногда мы выходили на улицу. Бродили возле подъезда, вокруг дома, искали еду. Но далеко не уходили – я боялась заблудиться. Еду мы, конечно же, не находили, поэтому сидели голодными. В какой-то момент сестра села на землю, стала рвать траву и есть ее. А я начала вырывать траву у нее из рук: “Алёна, говорю, это нельзя кушать!”. А сестра объясняет: “Так я же очень кушать хочу”. Я ее обманывала, уверяла, что придет мама и принесет поесть. И мы начинала с сестрой фантазировать и представлять, что принесет мама. Вот только я знала, что она не придет».
Через четыре дня детей наконец-то заметили. Женщина, которая жила на первом этаже, услышав плач младшей сестры, вышла на лестницу, увидела девочек и спросила, что они здесь делают.
«А я отвечаю: “Сидим”. Она спросила, почему мы не идем домой. А я ответила, что у нас нет дома, сказала, что нас бросили. “Как бросили?” – удивляется женщина. Она спросила, сколько мы здесь сидим, а я поднимаю руку и говорю: “Много”. Тогда она поинтересовалась, как давно мы последний раз ели. Я сказала, что мы не ели», – продолжает грустный рассказ Светлана. – Женщина заплакала, побежала за какими-то кофточками для нас и принесла по стакану теплого молока и шахматного печения – я его до сих пор люблю. “Надо же что-то делать”, – сказала она. Это единственный человек, который обратил на нас внимание. Помню, что женщина была пожилой, имела какие-то проблемы с ногами, поэтому редко выходила из квартиры».
Женщина вызвала милицию. Милиционеры стали ходить по всему дому, спрашивать у жильцов, чьи дети сидят в подъезде. В какой-то момент на лестнице показался и отец девочек. Милиционер спросил: «Чьи это дети?».
«А я смотрю на отца и знаю, что это мой папа. Отец смотрит и недовольно говорит: “Ну мои”. На вопрос, что делают маленькие дети одни на лестнице, отец ответил, что они должны быть с матерью. “Что вы будете делать?” – спрашивает милиционер. “Придется забрать их себе”, – только и сказал отец. Он забрал нас, но лучше бы этого не делал. Потому что в те моменты, когда он потом издевался над нами, я все время думала, что лучше бы мы с сестрой замерзли в том подъезде», – признается гомельчанка.
Полгода ада и жизни с отцом
«В новой квартире для нас с сестрой даже спального места не нашли. Поэтому спали мы на полу – под диваном. Отец загонял нас туда ремнем. Мы плакали и кричали, но все равно спать приходилось именно там. Нас никогда не кормили и не мыли. Я потихоньку мылась сама и мыла свою сестру. Однажды отец стал топить сестру в ванной. Тогда я укусила его за ногу и спросила: “Зачем ты убиваешь мою сестру?”. Отец поднял ее и повесил на большой гвоздь, который торчал из стены. Зацепил одеждой, как за крючок. Сестра висит, плачет. Как вспомню, так страшно», – делится историей Светлана.
Почти каждый вечер отец заставлял девочек танцевать под свою гармонь и бил. Потом у сожительницы отца родился третий ребенок. Светлана с сестрой должны были качать колыбель с младенцем.
Надеясь, что девочки заболеют и умрут, мужчина раздевал дочерей и заставлял их стоять на незастекленном балконе зимой. Сестры плакали от холода, но никто из соседей не обращал на это внимания. Потом Светлана с сестрой сильно болели, лежали в больнице. У девочки появился сильный страх перед больницами и уколами. А отцовские пытки не прошли даром. Теперь, во взрослой жизни, Светлана чуть что, сразу же заболевает и, как правило, крайне медленно идет на поправку.
«Помню, как однажды сестра плакала, а я отрезала ей тоненький кусочек хлеба и дала съесть. Когда домой вернулись отец с сожительницей и узнали про хлеб, то очень сильно меня избили. От боли я громко кричала. В тот вечер я убежала и спряталась на чердаке. А на дворе стояла зима. Я прожила на чердаке неделю. Помню, как я откуда-то натаскала соломы, чтобы сделать себе подстилку, – говорит Светлана. – Был момент, когда я сидела на крыше девятиэтажного дома и смотрела вниз – с тех пор боюсь высоты. Мне хотелось пить, я соскабливала лед с крыши, и он был со вкусом кровельного материала. А я очень хотела пить. Тот лед всю неделю был моей единственной едой».
У Светланы не было даже обуви на ногах. Девочка скручивалась калачиком и сидела на соломе. Однажды беглянку нашла сестра. Она украла у отца половину хлеба и принесла той единственной, которая о ней заботилась.
«Помню, что Алёна сама плачет и говорит, чтобы я возвращалась, так как без меня она боится. Но отец проследил за сестрой. Он стащил меня с чердака и понес нас домой. Сестру держал за ногу, а меня за шею. Отец сказал, что сделает нас «уссурийскими тиграми». Он взял солдатский ремень и избил меня так, что я была вся синяя. И вот в таких условиях мы прожили полгода. И никто ни разу за все это время не поинтересовался, почему в квартире постоянно плачут и кричат дети. Никто не приходил, не звонил в дверь, не вызывал милицию и не задавал никаких вопросов, как будто рядом не было людей. Только тогда, когда отец стал нас сестрой постоянно избивать, а мы кричали диким воплем, кто-то из соседей вызвал милицию», – поражается Светлана.
Ее с сестрой вернули в Мозырь. Правда, дома матери в это время не было: она куда-то надолго ушла. В старой новой квартире сестер никто не кормил, и никто за ними не следил. Беспризорная жизнь продолжалась.
Сильный ожог, спасенная рука и школа-интернат
В Мозыре у Светланы случилась очередная чудовищная неприятность, которая отразилась на всей жизни гомельчанки.
«Я получила ожог 70% тела. Как это произошло? Мне очень хотелось пить, а на плите стоял компот. Я потянулась за ним через горящую конфорку. И рукав загорелся. Помню, как я пью компот, а на мне горит халат. Дома никого не было, но к тому времени, пока я находилась в кухне, кто-то пришел. Я захожу в зал и тихонечко говорю: «Мне больно». Дядя, вернувшийся домой, увидел, что на мне горит одежда, обернул меня в какое-то одеяло и стал катать по полу, пока не потушил огонь», – рассказывает Светлана.
На скорой ее отвезли в ожоговое отделение мозырской больницы. Медики хотели ампутировать правую руку, потому что там все прогорело, и не было подходящего донора. Но позже в больницу привезли молодого мужчину, который, как помнится Светлане, попал в аварию.
«Он был одет в клетчатую рубашку и синие джинсы. Мне пересадили сухожилие и кожу того мужчины. Я помню, как проходила вся эта процедура, – подчеркивает Светлана. – В то время милиция пыталась найти мою мать, но этого так и не получилось сделать. Ее искали, чтобы получить разрешение на все операции. Медикам пришлось брать на себя ответственность и делать все самостоятельно, без разрешения. Мой лечащий врач решил не ампутировать руку и восстановил ее, как мог. Хотя она до сих пор не функционирует полноценно».
После этого и отца, и мать Светланы лишили родительских прав. А сестер определили в школу-интернат в Речице.
«В то времена я бывала за границей в разных странах. И мне хотели сделать трансплантацию и коррекцию кожи. Я тогда училась в 4-5 классе. Когда у меня спрашивали про операции, я плакала и отказывалась, потому что очень боялась больниц. Ребенок – что с меня было взять… Ведь после ожога я долгое время лежала в больнице, переживала там дикую боль. Поэтому боялась, что мне снова придется пройти через те же мучения», – вздыхает Светлана.
Когда она училась в школе-интернате, то разбила на ее территории себе грядки, а урожай с них продавала. Так у девочки появились ее первые карманные деньги. Мать Светланы где-то выяснила, в какой школе-интернате находится ее дочь, также узнала, что девочка бывает за границей, и приехала «навестить» свою дочь.
«Я побывала в девяти странах, например, в Бельгии, Германии, Польше. Мне действительно удалось немало поездить в рамках специальных программ. А мать, приехав к нам в школу, украла абсолютно все, что у меня было, и даже пошарила по тумбочкам соседок. Работникам интерната она сказала, что привезла своим детям гостинцы, и воспользовалась моментом, пока мы были на ужине, – вспоминает Светлана. – Позже я узнала, что у меня есть младший брат. Его тоже привезли в ту же школу-интернат. Правда, он общаться с нами не захотел, сказал, что мы ему никто, и он нас не знает».
Мать звонила и звала в гости, но относилась холодно и ни разу не попросила прощения
По словам Светланы, она росла спокойной девочкой. Некоторые воспитатели брали ее к себе домой, научили готовить, да и в целом хорошо относились ко всем детям.
В школу-интернат часто приезжали иностранцы. Например, немцы устраивали для воспитанников походы. На тот момент у Светланы были такие вещи, которые в то время мало кто имел: в частности, ролики или современный велосипед. Девочка уже четко понимала, что такое хорошее отношение, и получала его от чужих больше, чем от своих. Правда, были и другие примеры.
«Одна воспитательница, у которой три сына погибли друг за другом на стройке в России, любила избивать мальчиков и приговаривать: “Лучше бы вы, ублюдки, умерли, чем мои сыновья. А вы – подзаборные, никому не нужные дети алкоголиков”. Она ломала швабры на позвоночниках у детей. Начальство терпело ее, пока она не нанесла ребенку серьезную травму», – продолжает историю Светлана.
Она отучилась на швею-портную женской и мужской одежды и стала жить взрослой жизнью. «Мне всегда хотелось иметь свое жилье, обязательно детей. А вот замуж не хотелось, потому что с детства осталось такое ощущение, что от мужчин ничего хорошего ждать не приходится. Ведь я видела отношение отца к матери, – объясняет Светлана. – Хотя, когда я познакомилась со своим будущим мужем, все вроде было нормально. У меня родилась дочь, потом – еще одна. Вот только у младшей – инвалидность. Диагностика заболевания длилась три года. Лишь после этого мы стали получать какие-то лекарства, которые дают девочке возможность двигаться. А с мужем мы разошлись, так как он начал пить. Сейчас он должен 12 тысяч алиментов, которые уже давно не платил. Что касается моей сестры, то она хотела легких денег и уехала за ними в Москву».
В какой-то момент мать Светланы нашла свою старшую дочь, раздобыла ее телефонный номер и стала время от времени звонить. Но она ни разу не спросила у Светланы, как ей жилось все эти годы, ни разу не попросила прощения, хотя неоднократно приглашала в гости.
«Я долго думала, ехать или нет. В итоге вместе с дочками собралась и отправилась к матери. К тому времени она уже жила в Брестской области. Правда, я не ощутила каких-то приятных чувств, не могу сказать, что наша встреча принесла мне радость или удовольствие. У меня не было с ней каких-то душевных разговоров. Я поймала себя на мысли, что моей матери всего было жалко и для меня, и для моих детей. Каждой мелочи, – признается Светлана. – А позже я узнала, что она всем в деревне рассказала, что детей у нее никогда не было и не будет, а я – приемная дочь. Еще узнала, что мать объявила себя знахаркой, брала у людей деньги и якобы их лечила от разных тяжелых болезней. И к ней действительно приезжали со всех сторон, стояли очереди машин. Правда, как выяснилось, мать несколько раз судили за мошенничество».
«Я же твой папа, я тебя через розыск нашел»
Светлана рассказала, что в ее взрослой жизни объявлялась не только мать. Однажды свою дочь отыскал и тот самый некогда истязавший ее отец.
«В то время моей младшей дочери было уже три года. Мы находились дома, и кто-то позвонил в дверь. Я открыла, а там – какой-то незнакомый седой мужчина и пожилая женщина. “Ты меня не узнаешь?” – спросил мужчина. Я отвечаю, что не узнаю. “Я же твой папа, я тебя через розыск нашел”, – говорит мужчина. И добавляет, что привез мне «гостинцев». После этого он открывает свою сумку, а там лежат кочан капуст, три луковицы и кусок сала, – перечисляет Светлана. – Я присмотрелась к мужчине и поняла, что, наверное, это действительно мой отец. А потом сказала, что его гостинцы мне не нужны. Он упал на колени и стал говорить, что думал обо мне все эти годы, искал. И спросил, можно ли прийти в мою квартиру, если сожительница выгонит его из дома. Я, конечно же, отказала ему и попросила уйти. Он все эти годы даже не интересовался моей судьбой. А ведь бывало и такое, что я ночевала в подвалах или на чердаке».
Как живет Светлана сейчас?
«Я поменяла много работ, осваивала новые специальности. Получила квартиру. Умею делать все, что мне надо, работаю с пятнадцати лет. Сейчас я оформлена по уходу за ребенком, всегда нахожусь рядом с младшей дочерью. Ей требуются таблетки каждые четыре часа, необходим постоянный уход, – искренне говорит Светлана. – Своим детям я объясняю, что мир очень жесток, поэтому нужно всегда стараться поступать правильно, помогать людям и животным и не делать никому зла».
