Известный гомельский историк, кандидат искусствоведения Евгений Маликов в 2020-м году уехал в Польшу. Там он получил стипендию Немецкого исторического института в Варшаве, которая позволила ему и дальше заниматься наукой. Историк посещал различные музеи деревянного зодчества, встречался со специалистами, работал с польской литературой.
Не забывает ученый и об истории Гомеля. В частности, ему удалось добраться до гомельских документов в архиве Чарторыйских в Кракове. Это такая общая древняя мечта гомельских историков подчеркивает ученый. И вот, в его руках оказалось 65 документов по Гомельскому староству XVI- XVIII в. К такой находке хотели бы добраться многие гомельские исследователи. Евгений Маликов эти материалы отснял, сейчас над ними кипит работа.
Какие интересные факты уже нашел гомельский историк в этих документах?
— Много чего. Ну, например, так получилось, что официальная история Гомеля — деперсонифицированная. В ней нет свидетельств, которые бы показывали жизнь личности, только жизнь в целом. Нет того, что называется “история повседневности”. И только в начале ХХI века начинается обращаться внимание на это. То же касается и XVIII в. Единственный факт, который был известен из этой серии-упоминание пожара 1737 г., случившегося через мещанку Семенову. Молодая девушка сушила грибы и уснула, в результате сгорел весь город. И этот фактик показывает наличие не просто массы горожан, а жизнь конкретного человека. Больше таких фактов не известно, — рассказывает Евгений Маликов.
— Разбирая документы из архива Чарторыйских, я нашел документ 1690-х гг. В нем некий шляхтич расписывает, как по частным делам приехал на ярмарку и староста Фома Красинский попросил его быть свидетелем в деле, где фигурируют побитые, порубленные люди. Получается — зафиксировано уголовное дело конца XVII в. История города становится историей его живых людей, а не каких-то статистических единиц. И таких вещей много накопилось, — подчеркнул историк.
А узнал ли он что-то новое для себя из тех материалов?
— Конечно! Открытий море! И развенчанных мифов тоже. Например, у нас распространено мнение, что при Речи Посполитой Гомель был глубокой глухоманью, и только с приходом Российской империи и Румянцевых началось его экономическое развитие. Но выясняется, что если Гомельским старостой в 1730-х гг. стал канцлер ВКЛ Михаил Чарторыйский — то Гомельское староство начало очень быстро расти. Огромное количество деревень появилось, четыре железодельных завода. Получается, что хваленая доходность хозяйства Румянцевых — это в значительной мере результат тех реформ в старостве, которые еще за 30-40 лет до прихода Российской империи сделал здесь князь Михаил Чарторыйский. Он создал прочную хозяйственную базу, на которой дальше процветало Гомельское имение Румянцевых, — заметил Евгений Маликов.
А что с фамилиями гомельчан? Какими они были в ту эпоху?
—Также меня поразило, что когда я работал с инвентарями XVIII в., так нашел море фамилий современных гомельчан. И это не Ивановы-Петровы, это гораздо более экзотические варианты. И здесь очень хорошо видно связь поколений людей, живших 300 лет назад, и живущих здесь и сейчас. Например, я нашел фамилию своего бывшего студента из деревни Корма Добрушского района-получается, его предки с такой или почти такой же фамилией фиксируются в этой же деревне в инвентарях с 1681 гг. В той же деревне, с той же фамилией! И это не шляхетские роды, вроде Шалют, Чернявских, Короткевичей, Дробышевских, Лапицких и других, которые специально записывали свои родословные, это родословные крестьян. И для меня сейчас совсем по-другому воспринимается фраза “Это наша земля!” — с лозунга она становится полной точно осязаемого реального содержания, — добавил историк.
