Месяц: Ноябрь 2023

Сегодня исполняется 150 лет с начала железнодорожных перевозок в Гомеле. «Сильные Новости» вспомнили некоторые грандиозные проекты железнодорожников, которые в буквальном смысле изменили облик Гомеля.

Железная дорога тех лет была настоящим научным кластером, кремниевой долиной и культурным хабом в одном флаконе. Все «стартапы» гомельской ЖД сопровождались приставкой «первый». Посудите сами, первый в Гомеле многоэтажный дом, первое учебное заведение, выпускавшее инженеров, первый завод Гомеля, первая городская электростанция, первая в Беларуси детская железная дорога, первый гомельский ДК. Полный список инновационных проектов гомельской ЖД может растянуться на несколько страниц, но давайте остановимся.

В сегодняшнем материале мы прокатимся по всем станциям детской железной дороги и узнаем, почему не сохранилось ни одного ее фото и даже упоминания о ней в архивах.

Посчитаем, в какую сумму обходилось обучение в Гомельском техническом железнодорожном училище образца 1888 года, – вы точно удивитесь, и разберемся, с каких средств платились зарплаты педагогам.

Познакомимся с привидениями дома-коммуны, который был не только первым зданием в Гомеле с лифтом, но и удерживал звание самый высокой «многоэтажки» на протяжении 40 лет. Выясним, какую гомельскую электростанцию можно считать первой в Гомеле. И, наконец, укажем места на карте, где находился первый, второй и третий ДК Железнодорожников.

Как все начиналось

20 ноября 1873 года на стол министра путей сообщения России легло уведомление №320 от статс-советника и сенатора Николая Селифонтова. В нем говорилось об открытии участка Ландварово-Роменской, позже переименованной в Либаво-Роменскую, железной дороги от Бобруйска до Гомеля.

В документе указано, что 16 ноября 1873 года в Гомеле запущено грузовое сообщение и открыто паровозное депо, а 17 ноября в наш город прибыли первые пассажирские поезда.

Спустя несколько дней копию уведомления получили министр внутренних дел и министр финансов. Руководство посчитало, что деньги на строительство инфраструктуры экономить не стоит и финансировало все проекты в полном объеме.

Через несколько лет, когда прибыль от перевозок пошла в гору, доходы направили на развитие города. И вот тут-то и началось самое интересное. Оказалось, что железнодорожники не привыкли плестись в хвосте истории и предпочитают вкладывать деньги только в инновационные проекты, о которых ранее в Гомеле и знать не знали. Начать решили со специализированного учебного заведения, для подготовки высококвалифицированных кадров.

БелГУТ

Спустя несколько лет после открытия железнодорожной станции в Гомеле, выяснилась одна неприятная деталь – желающих работать было много, а вот квалифицированного персонала очень мало. Решение лежало на поверхности – открыть специализированное учебное заведение. Правда, на начальном этапе было непонятно, как формировать программу и экзаменовать абитуриентов, сколько брать денег за обучение и кто им будет преподавать. Но раз ничего похожего в Гомеле не делали, на ЖД решили, что проект непременно следует реализовать, да еще и в кратчайшие сроки.

Финансировать решили сразу из нескольких источников. Во-первых, железная дорога отчисляла в фонд училища по 15 рублей за версту эксплуатируемого пути. Во-вторых, рабочие глав­ных мастерских «после тщетных просьб об открытии» попросили удерживать из их заработка 0.5% в образовательное заведение. В-третьих, обучение было платным, но стоимость не превышала 10 рублей в год. К слову, практиканты в мастерских или младшие помощники в паровозных бригадах получали в месяц 70-80 рублей.

30 октября 1878 года первые 11 студентов поступили в Техническое железнодорожное училище.

Стандартных учебников и программ не было вплоть до 1886 года, когда руководство ЖД разработало «Положение о технических железнодорожных училищах». В нем указывались правила поступления, список учебных дисциплин и условия получения аттестатов.

Всех абитуриентов образца 1890-х годов ждали следующие предметы:

• закон Божий;
• первоначальная математика с основами практического счетоводства и с землемерием;
• общие понятия из физики, практические сведения из телеграфии;
• краткий курс общей механики и прикладная механика (описательная);
• краткий курс обработки дерева и металлов;
• начальные практические сведения по строительному делу;
• практика железнодорожного дела;
• черчение начальное и специальное от руки и с помощью инструментов, чистописание;
• ремесла слесарное, кузнечное и столярное;
• гимнастика;
• пение.

Получить аттестат Технического железнодорожного училища для первых студентов оказалось не так уж и просто. Помимо окончания курса и сдачи экзаменов, выпускник был обязан отработать на железной дороге два года и получить положительную характеристику от начальства. Только в этом случае совет училища выдавал ему официальный документ.

В 1881 году состоялся первый выпуск, а аттестат №1 достался гомельчанину Живописцеву Николаю Константиновичу.

К 1924 году заведение получило статус техникума и открыло свои двери для женского пола. Из шести пришедших поступать в тот год девушек, вступительное испытание прошла только одна – Вера Черноног, которую зачислили на механическое отделение.

В первые дни ВОВ техникум прекратил работу. Во время оккупации здание разбомбили, но уже на следующий день после освобождения Гомеля, на деревянном доме №118 по улице Советской, расположенном напротив разрушенного техникума, появилась вывеска «Гомельский техникум железнодорожного транспорта». 10 декабря 1943 года занятия возобновились.

В 2007 году техникум переименовали в «Гомельский государственный колледж железнодорожного транспорта Белорусской железной дороги», а с 2015 года он называется Гомельский колледж – филиал учреждения образования «Белорусский государственный университет транспорта».

Детская железная дорога

В августе 1939 года на стадионе «Локомотив» открылась детская железная дорога. Она стала первой в Беларуси и пятой по счету во всем мире.

В момент запуска вся инфраструктура состояла из железнодорожного полотна длиной 350 метров и двух станций – «Счастливая» и «Радостная». Подвижной состав – американский танк-паровоз АЛКО (ALCO – American Locomotive Company) и два пассажирских вагончика, сделанных специально для детской железной дроги на гомельском ВРЗ.

Спустя год на станции появилось отдельное паровозное депо, станционные постройки и учебное здание, где юные железнодорожники постигали азы профессии. Дорогу хотели продлить до пионерского лагеря в районе деревни Лещинец, увеличив длину до четырех километров, но этим планам не суждено было сбыться.

С началом войны детскую железную дорогу закрыли, однако воспитанники несли службу на транспорте, в спецформированиях НКПС. В 1941 году стадион «Локомотив» попал под обстрел, в результате которого все здания и техника детской железной дороги оказалась уничтоженной. Спустя несколько лет остатки рельсов пошли на ремонт разрушенных домов по соседству со стадионом, а депо разобрали на дрова.

По другим сведениям, все оборудование детской железной дороги в период оккупации вывезли в Германию и там использовали по назначению не один десяток лет.

После войны восстанавливать ДЖД в Гомеле посчитали нецелесообразным, а вскоре и вовсе забыли, ведь все архивные документы, касающиеся этого места, также были уничтожены.

Удивительно, но до наших дней не дошел ни один снимок ДЖД, а информация о ее существовании подтверждается только рассказами старожилов Гомеля и коротким отрывком кинохроники, в котором можно рассмотреть, как она выглядела.

Дом-коммуна

В 1929 году в Гомеле стартовала грандиозная стройка первого в городе многоэтажного дома с лифтом. Жилье строилось для сотрудников паровозовагоноремонтного завода, что подразумевало использование только самых лучших материалов, строителей и инженерных решений.

Планировалось, что это будет многофункциональный комплекс повышенной комфортности. Для удобства жителей на первых этажах здания собирались разместить прачечные, столовые, детские сады, комнаты для кружков и библиотеку.

Бытует мнение, что руководство железной дороги хотело сплотить коллектив, эдакий тимбилдинг 20-х годов, и именно поэтому здание называется дом-коммуна. Однако это не совсем так. Полное название «Дом имени Парижской Коммуны», в честь шестидесятилетия создания революционного правительства Парижа.

Строительство завершили к 1931 году и оказалось, что большинство из инновационных «фишек» так и не запустили. Да, это был самый высокий дом в Гомеле – 7 этажей. Он оставался самым высоким жилым помещением еще 40 лет. Это был первый дом с лифтом, но от большинства «помещений бытового назначения» на первых этажах отказались в пользу магазинов. Такая же участь постигла плоскую крышу, которую спроектировали, но в последний момент передумали из-за сложности возведения.

О доме-коммуны существует сразу несколько городских легенд, которые, впрочем, не подтверждены документально.

Во-первых, считается, что у людей, живущих в этом доме, есть огромный шанс спиться. Якобы на месте этого дома ранее стоял дом раввина, который умер «нехорошей» смертью, а перед своей гибелью проклял место и всех его будущих обитателей. Естественно, никаких документов, подтверждающих существование тут дома раввина, не нашлось.

Во-вторых, в послевоенные годы считалось, что тут находились пыточные, где убивали советских военнопленных. Поддерживали слухи и сами жильцы дома. По их рассказам выходило, что по ночам в коридорах слышны завывания, а в некоторых квартирах стоит жуткий холод даже в летний день.

В-третьих, жители окрестных домов были уверены в обширной сети подземных сооружений под домом-коммуны и живущих там призраках, правда, вживую эти помещении никто не видел, а в план дома их не вносили.

В годы войны дом частично разрушился, но после оккупации его быстро восстановили, при этом сохранив старую планировку. Позже его переделали под общежитие. Дом простоял еще 40 лет и пришел в негодность к концу 80-х годов. Тогда на реконструкцию не нашлось денег, дом продолжал разрушаться до конца 2000-х.

Когда средства появились, то оказалось, что ремонт требуется не только техническим коммуникациям, но и межэтажным перекрытиям. Их восстановили и в отремонтированный дом въехали новые жильцы.

ВРЗ

В 1874 году в Гомеле открылся первый в городе завод – ВРЗ. Конечно, ранее в Гомеле открывались мануфактуры, например, в 1809 году заработала стеклодувная мастерская, в 1839 — сахарный цех в Новобелице, в 1840 – свечной завод Школьникова, а в 1853 году –канатно-верёвочный цех. Но у всех этих предприятий даже и близко не было такого размаха, как у ВРЗ. На первых парах ВРЗ наняло на работу 600 человек, а спустя семь лет после открытия, в 1881 году, тут произошла первая в Гомеле забастовка. К началу Первой мировой войны в мастерских ВРЗ работало более полутора тысяч человек.

В 1902 году на ВРЗ появилась первая в городе электростанция, которая вырабатывала энергию не только для собственных нужд, но и для гомельчан. Электричеством освещалось несколько прилегающих улиц. К тому времени в Гомеле уже была электростанция – во дворце Паскевича, однако она обслуживала только дворец и имела мощность всего 16 лошадиных сил.

Годы Первой мировой не прошли даром для ВРЗ. Некоторые станки украли, ушли многие специалисты. Оправившись после военных лет, ВРЗ закупает новое оборудование и опять становится самый престижным местом работы в Гомеле. В те годы на завод приезжают выступать Кондрат Крапива, Петрусь Бровка и другие знаменитости.

22 июня 1941 началась Великая отечественная, а уже к 14 июля рабочие завода вывезли все оборудование и эвакуировали станки под непрекращающимися обстрелами.

С началом оккупации немецкие солдаты восстановили работу ВРЗ в Гомеле. Остались и многие работники завода. Они трудились, правда, иногда на предприятии случались всякие неприятности. В паровозных топках непостижимым образом появлялся песок, который надолго выводил их из строя. Чаще обычного ломался кузнечный молот, а некоторые паровозы и вовсе взрывались во время эксплуатации немцами. Умельцы закладывали в нужные места тол и оккупанты несли огромные потери.

После окончания оккупации завод начали восстанавливать в форсированном режиме. 26 ноября 1943 года на ВРЗ приехала первая группа специалистов. В начале 1944 года вернулось из эвакуации оборудование, и уже к середине года работы восстановились в полном объеме.

После развала СССР у завода настали тяжелые времена. На предприятии начали осваивать выпуск новых видов продукции и даже занялись производством мебели.

Сейчас ВРЗ занимается ремонтом более 150 типов вагонов различного назначения и выпускает чугунные тормозные колодки для пассажирских и грузовых вагонов.

ДК Железнодорожников

В конце 1910-х годов на Гомельской железной дороге задумались о культурном отдыхе своих сотрудников. Из существующих на тот момент в Гомеле заведений ничего не подходило под поставленные задачи и руководство ЖД решило изобрести абсолютно новый формат, ранее не встречавшийся в городе – Дом культуры. Для «обкатки» концепции на скорую руку собрали деревянный барак недалеко от Полесского переезда. Открыли в нем несколько кружков по интересам и читальню, совершенно неожиданно невзрачный барк стал центральным «культурным кластером» Гомеля. Потянулись первые посетители. К началу 1920-х годов сооружение перестало справляться с наплывом гостей.

Для разработки проекта нового ДК обратились к прославленному городскому архитектору Станиславу Шабуневскому, который к 1924 году закончил работы. Новая стройка осложнялась тем, что в городе был сильный дефицит кирпича, однако выход нашелся достаточно быстро. Двухэтажное здание возвели из дерева. Оно находилось на месте, где теперь расположен автовокзал. Главный вход украшали ризалиты, а балконы второго этажа объединяли весь длинный фасад.

Сразу после открытия в ДК переселилась огромная общественная библиотека с фондом в десять тысяч книг. Окрылись четыре кружка: драматический, хоровой, оркестр народных инструментов и духовой оркестр.

Спустя всего несколько лет стало понятно, что и это здание не справляется с нагрузкой. Зимой оно не отапливалось, заниматься приходилось в верхней одежде, что, впрочем, не останавливало посетителей. Освещение также было крайне слабое. Хуже дела обстояли с нехваткой мест. Основной объем здания занимала огромная сцена со зрительным залом на тысячу мест, а вот для репетиций театральным труппам оставались только помещения буфета и фойе.

Спустя еще несколько лет заговорили о новой «прописке» для ДК. На этот раз было решено сделать с запасом по всем параметрам и возвести ДК поближе к железнодорожному вокзалу. В 1928 году на Привокзальной площади появился фундамент будущего ДК, а в 1930 году он принял первых посетителей.

В годы войны здание пострадало от бомбардировок. Еще меньше повезло старому деревянному ДК – после попадания снаряда оно вспыхнуло, как спичка, и полностью сгорело. После войны ДК на Привокзальной восстановили, надстроили третий этаж и колонны на входе, немного изменили фасад.

В 1997 году приняли решение о реставрации ДК, которая полностью закончилась только к 2011 году. На тот момент в нем располагалась большая сцена и 37(!) «культурных формирований».

31 января 2023 года ДК железнодорожников прекратил свое существование. Согласно постановлению Совета министров, площади на Привокзальной, 4, отдали областной филармонии.

Недавно «Сильные Новости» писали о том, что в Беларуси могут начать сносить советские «хрущевки». В первую очередь, это может коснуться тех строений, ремонт которых обойдется слишком дорого. Как это будет выглядеть на практике – покажет время, да и речь не об этом.

Несмотря на все плюсы и минусы такого жилья, «хрущевки» – это один из символов эпохи, а проживание пусть и на скромных, но все же своих квадратных метрах, для многих оставили незабываемые впечатления. Читатели рассказали «Сильным Новостям», как обустраивали быт в ту, уже далекую советскую эпоху, каким образом ютились на скромных «квадратах» целыми семьями, ну и с каким чувством вспоминают то время.

Своей историей с «Сильными Новостями» поделился гомельчанин Сергей. Парень рассказывает о своем детстве, которое выпало на конец 80-х. В Гомеле Сергей проживал со своей семьей в просторной «трешке», а вот его бабушка с дедушкой – в однокомнатной квартире в типичной «хрущевке». Там гомельчанин, как и многие дети, проводил летние каникулы.«Мои бабушка с дедушкой заселились туда еще в конце 60-х. Конечно, для тех лет это было настоящей роскошью. Представьте – не барак, не избушка на курьих ножках, а своя, отдельная квартира со всеми удобствами. Был ли комфорт? Если в то время в квартире было несколько сервизов, которые существовали только ради того, чтобы протереть пыль – это уже считалось показателем достатка. Позже пошли ковры, а для провинции тех лет – это была действительно роскошь», – вспоминает гомельчанин истории своей бабушки.

Как только звенел последний звонок, родители отвозили Сергея к бабушке с дедушкой на все лето. Несколько дней гостили сами, да еще и с маленькой сестрой. Вот как гомельчанин вспоминает то время.

«Представьте, шесть человек в маленькой однушке, там даже тридцати квадратных метров не было. Это было больше похоже на муравейник. Хватало и забавных моментов. Например – ночной поход в туалет. Нужно было очень постараться, чтобы до него дойти, и не наступить в темноте на спящего отца, которому постелили на полу. С ванной тоже было весело, свет там практически никогда не выключался. Мало того, что нас шестеро, то есть в душ приходилось занимать очередь, плюс стирка, закатки. Это помещение не пустовало практически никогда. Кстати, тогда мне никто толком не мог объяснить – а зачем в ванной окно? С кухней была примерно такая же история, шутка ли – накормить шесть человек», – делится гомельчанин.

Отдельно Сергей выделил и еще одну особенность подобных квартир – поразительно хорошую слышимость.

«О соседях волей-неволей я знал практически все. Какая у кого пенсия, сколько сейчас стоят лекарства, какой урожай в этом году, кто простыл и кашляет, а у кого серьезные проблемы с храпом, кому привезли погостить маленького ребенка, который плачет каждую ночь, кто ссорится и по какой причине, что было в последней серии очередной мыльной оперы и какая непутевая молодежь сейчас пошла. Жизнь била ключом», – рассказывает Сергей. 

Так Сергей со своей семьей гостил у бабушки и дедушки каждое лето, до тех пор, пока их не стало. Та квартира уже давно продана, но воспоминания живут до сих пор. Молодой человек признается, что с ностальгией вспоминает то время, несмотря на все бытовые трудности.

«В тесноте – да не в обиде. Да, было конечно много неудобств, но хотя бы несколько дней в году мы собирались всей семьей, жили под одной крышей, и все это было очень тепло и по-домашнему», – заключил Сергей.

Еще одной историей с «Сильными Новостями» поделился гомельчанин Александр, который живет в гомельской «хрущевке» на Рогачевской с момента сдачи дома – а это начало 60-х годов. Тогда ему был всего один год, и, по понятным причинам, многих бытовых проблем он не помнит.

«Жили сначала в двухкомнатной квартире. В одной комнате родители, в другой – мы с сестрой. Ситуация воспринималась вполне естественно. Проблем по этому поводу не возникало. Часть мебели отец сделал своими руками. Остальное достали. В то время большинство дефицита именно доставали», – вспоминает Александр.

Шли годы, и семье выпала возможность увеличить свои квадратные метры. Причем, в этом же доме удалось поменять «двушку» на «трешку» общей площадью 52 «квадрата». Даже для семьи из четырех человек – очень даже неплохой размен. Высказался Александр и по поводу возможного сноса «хрущевок», хотя дому нашего героя уж точно ничего не грозит – совсем недавно там сделали капитальный ремонт.

«Идею сноса я считаю непродуманной. Очень! В стране итак не хватает жилья. И сносить вполне пригодное строение, как минимум, неразумно. В нашем доме 100 семей. Раздать бесплатно 100 квартир в новостройке – можно разориться. Скорее поверю в другой вариант. Снесут 5-этажку в центре, расселят жильцов по убитым подменкам и благополучно про них забудут. А новостройки продадут по атомной цене», – заключил гомельчанин.

Еще одна гомельчанка, Марина, рассказала «Сильным Новостям», с какими чувствами ждала свои первые квадратные метры. Она поженилась со своим мужем в начале 80-х, и первое время молодая семья была вынуждена ютиться, где придется.

«Муж тогда все время пропадал на работе, нам обещали дать свою квартиру, поэтому ему приходилось вкалывать. Квартиру мы ждали в общей сложности 6 лет, и это время жили то у родителей, то у знакомых, то в общежитии. Сколько же много было радости, когда мы наконец получили свое жилье. Сейчас бы я, наверное, ужаснулась пятому этажу, где постоянно протекала крыша, голым бетонным стенам, но тогда я была безумно рада! Помню, как первое время нам приходилось ужинать на полу, поскольку обеденного стола у нас не было, но мы были безумно счастливы», –  вспоминает гомельчанка.

Она рассказала, что в ту пору было очень сложно обустроить быт. Эпоха дефицита была в самом разгаре, и коснулась она не только продуктов или одежды, но и самых простых бытовых моментов.

«Квартиру обустраивали, что говорится, с миру по нитке. Что-то дали родители, какую-то мебель муж сколачивал сам. Принесет с завода каких-то железяк – это будет настольная лампа, найдет деревяшек – повесит полку. Многое из того, чем удалось обзавестись тогда, до сих пор служит свою службу на даче, а сколько уже лет прошло!», – рассказывает Марина.

Ну а закончить хотелось тем, с чего и начали. Сложно сказать, какая именно участь ждет гомельские «хрущевки» с течением времени, но воспоминания о жизни в этих небольших, но своих «квадратах», будут жить еще очень долго!

Автор: Алексей Шкуров

Современные цифровые технологии сделали доступными многие неизвестные ранее фотодокументы. И они еще раз свидетельствуют – война нанесла нашему городу огромный ущерб.

Клубы для оккупантов

В годы Второй мировой войны в оккупации Гомеля принимали участие не только вермахт и СС, но и войска союзников нацисткой Германии. Так, здесь стояли экспедиционный корпус фашистской Италии («Армия Рома») и войска хортисткой Венгрии. В частности, мадьярские военные также сделали немало фотографических снимков. О некоторых венгерских фото ныне исчезнувшего Полесского вокзала «Сильные Новости» уже писали ранее. Но в сети мы нашли еще несколько фотографий, где те же самые люди снялись и в других местах разрушенного Гомеля. Идя по «электронному» следу оккупантов, мы обнаружили множество других фотографий. В поисках нам оказал помощь один из гомельских историков и краеведов.

В итоге наших сетевых поисков нам удалось установить и имя автора фотографий. Звали его лейтенант Йозеф Ременьи, он служил в материально-техническом обеспечении мадьярского санитарного поезда, который курсировал между Венгрией и оккупированными территориями СССР, Польши и Чехословакии. Венгерский офицер сделал сотни путевых снимков, на них – фото Львова, Киева, Курска, Брянска, Новозыбкова, Чернигова. Почти везде – следы разрушений, есть фото с «остарбайтерами», которых гонят в рабство. Альбом Ременьи выложен на сайте. Отметились мадьяры и в Гомеле.

На одном из фото два венгерских офицера и медработница стоят на нынешнем проспекте Ленина. До войны это была улица Комсомольская, но в газете «Новый путь», издававшейся в Гомеле в 1942-1943 годах местными коллаборационистами, она фигурирует уже под дореволюционным названием – Замковая. Улица почти полностью разрушена, правая сторона вообще зияет пустотой, также просматриваются руины или горы мусора, оставшиеся от жилых домов, от некоторых деревьев, высаженных вдоль улицы, остались лишь пни. Только на заднем плане виден уцелевший «Дом Коммуны» (правильное название – «Дом имени Парижской Коммуны»). Очевидцы также рассказывают, что, глядя в обратном направлении, от вокзала, можно было видеть парк и дворец, потому что почти все здания на проспекте были разрушены.

На фото видна и характерная кладка «елочкой» мостовой из клинкерного кирпича. Такой кирпич, специально предназначенный для дорожного покрытия, производили в Гомеле на клинкерном заводе на нынешней улице Шилова.

Один из венгров уже встречался нам на снимках с Полесского вокзала – это низкорослый коренастый офицер во френче, широких галифе и пилотке. В петлицах у него две шестиконечные звезды, обозначающие звание надпоручика (как вариант, в зависимости от размеров звезд – подполковника). Род войск по черно-белой фотографии определить не представляется возможным. Коренастый обнял за плечо второго, долговязого, с одной звездой и полоской в петлицах (курсант, кандидат-офицер), с висящим спереди кожаной сумкой (футляром для фото- кинокамеры?), и в ботинках с характерными для венгерской армии пристегивающимися кожаными голенищами. Другой рукой низкорослый надпоручик оперся на столб с указателями оккупационной администрации. «Комендант Гомеля» – в 1,8 километра от этого места, по адресу Пролетарская, 14. Туда же направлен и указатель со зловещими буквами SD – печально известная политическая полиция нацистов. В том же направлении на юг указан и лазарет Люфтваффе (LW Lazarett) – вероятно, Первосоветская больница на улице Комиссарова. Указатели на лево ведут к полевой комендатуре связи-57 (Feld.-Nachr.-Kdtr.) и к расположению местного штандартенфюрера СС.

Стрелка же направо указывает на некий «Солдатский дом» (Soldatenheim). А это что такое? «Зольдатенхайм» – это солдатские клубы, создаваемые на оккупированной территории для «релаксации» низших военнослужащих вермахта. «Солдатские дома» организовывались при содействии общественных организаций из «Рейха», устраивались они зачастую в бывших советских столовых или кафе. Встречались при них и так называемые «женские отделения» для сексуального удовлетворения оккупантов.

Для офицеров существовали свои заведения – «Официрказино», в Гомеле оно размещалось на улице Советской (в то время – снова Румянцевской ), и было благополучно взорвано в ноябре 1942 года гомельскими подпольщиками-антифашистами. Бомбу в казино заложил старший лейтенант, член подпольной боевой группы Иван Шилов.

Клуб для солдат оккупационной армии, похоже, существовал в Гомеле где-то в стороне Центрального колхозного рынка.

С другой стороны столба с указателями стоит также уже встречавшаяся нам на Полесском вокзале врач или медсестра в белой косынке, пальто поверх медицинской униформы с белым отложным воротником и перчатках. Являлась ли она местной коллаборационистской или поданной Венгрии – сказать сложно. Снялись мадьяры и в другом месте на нынешнем проспекте Ленина – предположительно у его пересечения с Привокзальной. Здесь также видны разрушения, от ряда зданий остались только пустые коробы.

Самого автора снимков лейтенанта Йозефа Ременьи можно увидеть на фото изуродованного памятника «Ленин и Сталин в Горках», что стоял в Гомельском парке. Забравшись на него, низкий оккупант целится в обезглавленную скульптуру Ленина из автоматического пистолета Фроммера. А «бравый лейтенант Йозеф» – курит на памятнике сигарету. На фото у госпитального вагона Ременьи стоит крайний слева.

Разрушенный дворец

Венгры снялись и у центрального входа в Гомельский парк. Долговязый венгр с камерой стоит рядом с медичкой, низкорослый надпоручик – с другой стороны от входа.

Таблички с советскими названиями выбиты или сняты, над воротами распростер свои зловещие крылья германский имперский орел со свастикой в когтях. Тот же символ нацизма был выстрижен и на центральной клумбе Гомельского парка. На постаменте, где стоял ранее советский памятник, выставлена пальма или некое тропическое растение в кадке.

На заднем плане видна центральная часть дворца, точнее – его стены. Здание сильно пострадало от пожара во время боев за Гомель в августе 1941 года, полностью восстановить эту жемчужину нашего города удалось только к 1960-м годам. По воспоминаниям русского белоэмигранта, служившего легионером в итальянском корпусе в Гомеле, во время оккупации некая княгиня Паскевич из-за границы приезжала в Гомель осматривать фамильный дворец своих родственников.

Еще несколько снимков сделано в парке с разных сторон дворца Паскевича. На фронтоне еще сохранилась надпись «Палац пiянераў» и герб БССР. Высокие заросли травы свидетельствуют о запустении в парковом хозяйстве. Снялась троица и у часовни. Кстати, по свидетельствам очевидцев, в усыпальнице Паскевичей захватчики устроили тир.

Оккупанты сфотографировались и на площади Ленина, у них за спиной – разрушенное пожарное депо с каланчой, все здания на Трудовой – тоже разбиты, включая дом с колоннадой. Похоже, это то здание, которое было построено при Николае Румянцеве для Гомельского лицея? После войны оно не сохранилось. Повреждена была и «Полеспечать», в то время еще 2-этажная.

Дом с мезонином

Та же троица стоит и на фоне двухэтажной деревянной усадьбы, крытой жестью («бляхой»). Это здание – редкий образчик уже не сохранившейся деревянной архитектуры Гомеля. Карнизы усадьбы украшены резными подзорами, окна – с такими же наличниками, деревянный декор имеет и балкон, входные двери – с филенками. Такой стиль сформировался под влиянием архитектуры неоклассицизма, нашедшей своеобразное отражение и в местном деревянном зодчестве. Слева имеется небольшая кирпичная пристройка. В группе в социальных сетях «Пошукi cтарога Гомеля» установили, что это здание было построено в 1897 году и стояло на перекрестке нынешних улиц Никольской и Калинина. Усадьба принадлежала дворянину Владиславу Хацкому, вероятно – служащему Полесской железной дороги.

От себя добавим, что обедневшие дворяне, бывшая мелкая шляхта, охотно шли в Гомеле работать на железную дорогу. Так, при открытии в 1879 году Гомельского железнодорожного училища (ныне – железнодорожный колледж) третью часть учащихся составляли дворяне. Улица Никольская еще недавно носила имя поэта Демьяна Бедного, а вот улица Калинина до революции была Балашовской. Возможно, была названа так в честь родственников Паскевичей?

Что до троицы на фото, то коренастый надпоручик здесь снова стоит отдельно, а высокий мадьяр с камерой – опять рядом с медичкой. Возможно, их связывали некие отношения? Также можно предположить, что кто-то из венгров жил в этом доме, который был расположен рядом с вокзалом Полесской железной дороги, которую мадьярские части могли охранять. Усадьба с мезонином не сохранилась, вероятно, была разрушена во время войны. На ее месте сегодня стоит другое одноэтажное деревянное здание.

На одной из фото (место не локализовано) мадьярские военные и медсестры весело проводят время за столом с бутылками.

Еще один снимок сделан на станции «Тереховка», в кадр попали два венгерских солдата в летней форме с закатанными рукавами.

Возмущение доктора Геббельса

Венгрия, где еще в 1919 году был установлен авторитарный режим Хорти, после прихода Гитлера к власти стала одним из самых его надежных союзников. Уже 27 июня 1941 года хортистская Венгрия вступила в войну против СССР. В 1942 году венгерская армия на Дону потерпела самое тяжелое поражение за свою историю, потеряв 30 тысяч человек убитыми и 50 тысяч – пленными. С того момента мадьярские войска стали применяться прежде всего для борьбы с партизанами в тылу.

После поражения на Дону 8-й корпус венгерской армии («Мертвая армия)» занимался карательными акциями в Беларуси, Украине и в Брянской области РСФСР. При этом хортистские войска отличались таким беспределом в отношении мирного населения, что это вызывало нарекания даже у немцев. Из доклада полковника вермахта Крувеля: «С учетом пропаганды противника, их (венгерская) недисциплинированность и абсолютно произвольное поведение по отношению к местному населению могли принести только вред немецким интересам. Грабежи, изнасилования и другие преступления были обычным делом. Дополнительную неприязнь местного населения вызывал, очевидно, тот факт, что венгерские войска не могли нанести поражение противнику в боевых действиях». После этого мадьярские части стали привлекать к охране железных дорог, чем они, вероятно, занимались и в Гомеле. Но одновременно продолжали участвовать и в акциях устрашения, причем, со все той же нечеловеческой жестокостью. Даже доктор Геббельс указывал, что тотальные зачистки хортистами местности от населения затрудняют для «рейха» занятия там сельским хозяйством.

Жителей Новых Терешковичей Гомельского района в начальный период войны беды обошли стороной, немецкие и итальянские войска только проходили через их деревню. Говорят, что произошел даже такой курьезный случай: один немецкий офицер на фотографии в доме жителей Терешковичей узнал себя. Оказалось, хозяин дома в Первую мировую служил в царской армии и попал в плен. Немецкая семья забрала его из лагеря работать в их домашнем хозяйстве, с сыном хозяина военнопленный, перед отбытием на родину, и сфотографировался.

Но затем в Новые Терешковичи ворвались венгры, и это была даже не контрпартизанская акция – советских партизан в окрестностях не было. По воспоминаниям местных жителей, каратели сразу же схватили местную учительницу и прикладами, прямо во дворе – забили ее насмерть.

Одной из самых страшных карательных операций мадьяр стало уничтожение районного центра Корюковки на соседней с нами Черниговщине, где в марте 1943 года эсэсовцами и солдатами 105-й венгерской дивизии было уничтожено 6700 мирных жителей. Людей расстреливали, разбивали головы прикладами, сжигали живьем. По масштабам эта трагедия превзошла Орадур во Франции и Лидицу в Чехословакии. Командовавший акцией генерал Золтан Йоган попал в советский плен, но не был казнен ввиду отмены в СССР в то время смертной казни. После освобождения в 1955 году стал католическим священником. По словам гомельчанина Александра Снитко, уроженца Корюковского района, местные пожилые женщины в 1960-70-х годах часто вспоминали эти ужасные события:

– Каратели заходили в хаты, и обнаружив детей под кроватью, давали туда очередь. Подпирали дверь жердью, обливали керосином и поджигали. Я ребенком был страшно поражен такими событиями, но моя бабушка тактично уводила меня от разговоров об этой резне. В Корюковке в советское время был музей и мемориал, но никогда не указывалось, что бойню устроили именно венгры, говорили о немецко-фашистских оккупантах. Моего отца в шестнадцать лет так же чуть не убили. Отец увлекался радиоделом и один раз забросил проволоку-антенну на дерево. Мимо ехали мадьяры, увидели радио-оснастку и ворвались в хату. От неминуемой смерти его спас местный «полицай» – прямо на глазах венгров он принялся жестоко избивать отца, разбил ему кулаком нос. Венгры посмеялись, и поверив обещаниям полицейского «самому разобраться», уехали.

В селе Козары в марте 1943 года мадьярские каратели убили 3 800 человек. Разумеется, далеко не все население Венгрии поддерживало адмирала Хорти, в глубоком подполье в стране действовали и антифашистские силы.

Гомель за годы оккупации был разрушен на 80%, в концлагерях, тюрьмах, гетто и других местах на территории нашего города и в его окрестностях было уничтожено свыше 130 тысяч военнопленных и мирных жителей.

В ноябре 1943 года вермахт и все его союзники оставили Гомель. Для Венгрии участие в гитлеровской агрессии обернулось несколькими сотнями тысяч убитых и потерей 40 % национального богатства.